Генрих Гейне (1797-1856)

Биография

Знаменитый немецкий поэт, публицист и критик. Родился 13 декабря 1797 в Дюссельдорфе в еврейской семье. Самсон Гейне – отец будущего поэта – был добрым, веселым, но довольно легкомысленным человеком, фактически главой семьи была мать – Бетти Гейне. Высокообразованная для своего времени женщина, она была в курсе всех передовых идей французских просветителей. Она хотела чтобы её сын сделал блестящую административную или военную карьеру, и поэтому Гарри (так звали будущего писателя в кругу семьи) был отдан в Дюссельдорфский лицей. Французская оккупация внесла в атмосферу раздробленной Германии прогрессивные идеи, в т.ч. новые принципы гражданского и религиозного равенства, которые на всю жизнь сделали Гейне "либералом" в традициях Французской революции. Полученное им смешанное образование несомненно способствовало формированию его в целом космополитического мировоззрения. После частной еврейской школы он учился в лицее, где уроки велись на французском языке и даже католическими патерами. В сфере интересов Гейне главное место всегда занимала литература. В Бонне он познакомился с А. В. Шлегелем и посещал его лекции; в Берлине уже состоявшимся литератором входил в состав литературного кружка Рахили фон Энзе. Первые свои стихи Гейне опубликовал в 1817 году; первый сборник "Стихотворения" ("Gedichte") вышел в свет в 1821 году, а первый стихотворный цикл "Лирическое интермеццо" ("Lyrisches Intermezzo"), – в 1823 году. Попробовал он свои силы и в политической публицистике.

Подробнее об имени Генрих

Афоризмы

А ежели это было сказано всерьёз – все мы люди со слабостями, – то выражаем сожаление, что эти критики из-за деревьев не увидели леса.

Александр Дюма крадет у прошлого, обогащая настоящее. В искусстве нет шестой заповеди.

Ангелы зовут это небесной отрадой, черти – адской мукой, а люди – любовью.

Англичане берут в рот дюжину односложных слов, жуют их, глотают их, и выплевывают, – и это называется английским языком.

Ауффенберга я не читал. Полагаю, что он напоминает Арленкура, которого я тоже не читал.

Бог меня простит – это его профессия.

Бог простит мне глупости, которые я наговорил про него, как я моим противникам прощаю глупости, которые они писали против меня, хотя духовно они стояли настолько же ниже меня, насколько я стою ниже тебя, о Господи!

 Больше всего пороха боятся те, кто его не выдумает.

В будуаре куртизанки всё-таки можно найти больше чести, нежели в банкирской конторе.

В искусстве форма все, материал ничего не стоит. Штауб берет за фрак, сшитый из собственного сукна, столько же, сколько за фрак, сшитый из сукна заказчика. Он говорит, что требует плату за фасон, материю же дарит.

В романтической школе я провел самые приятные годы своей юности, а под конец высек учителя.

В созданиях всех великих поэтов, в сущности, нет второстепенных персонажей, каждое действующее лицо есть на своем месте главный герой.

В сущности, все равно, за что умираешь; но если умираешь за что-нибудь любимое, то такая теплая, преданная смерть лучше, чем холодная, неверная жизнь.

В темные времена люди лучше всего ведомы религией, так и в кромешной тьме, лучший проводник – слепой… Когда же наступает рассвет, просто глупо, следовать за слепым.

Величие мира всегда находится в соответствии с величием духа, смотрящего на него. Добрый находит здесь на земле свой рай, злой имеет уже здесь свой ад.

Весь мир надорван по самой середине. А так как сердце поэта – центр мира, то в наше время оно тоже должно самым жалостным образом надорваться. В моем сердце прошла великая мировая трещина.

Видимое произведение гармонически выражает невидимую мысль, поэтому искусство жизни также является гармонией между поступками и нашим образом мыслей.

Все здоровые люди любят жизнь.

Все свое состояние я завещаю жене, при условии, что она опять выйдет замуж. Я хочу быть уверен, что хотя бы один мужчина будет оплакивать мою смерть.

Всякий имеет право быть глупым.

Всякое время имеет свои задачи, и, разрешая их, человечество движется вперёд.

Вы редко понимали меня, я вас редко понимал. Вот когда мы оба окажемся в навозе, тогда мы прекрасно друг друга поймем.

Главная задача постановщика оперы – устроить так, чтобы музыка никому не мешала.

Глубочайшая истина расцветает лишь из глубочайшей любви.

Глупец тот, кто пытается прикрыть собственное ничтожество заслугами своих предков.

Гомеопатический принцип, согласно которому от женщины нас излечивает женщина, пожалуй более всего подтверждается опытом.

Да, женщины опасны; но я всё же должен заметить, что красивые далеко не так опасны, как те, которые обладают умственными преимуществами более, чем физическими. Ибо первые привыкли к тому, чтобы мужчины ухаживали за ними, между тем как последние, играя на себялюбии мужчин и приманивая их лестью, приобретают больше поклонников.

Для любви не существует вчера, любовь не думает о завтра. Она жадно тянется к нынешнему дню, но этот день нужен ей весь, неограниченный, неомраченный.

До последнего мгновения мы играем для себя самих какую-то комедию.

Добродетельным можно быть в одиночку, а для порока нужны двое.

Доброта лучше красоты.

Думаю, однако, что всегда подозрительно, когда человек меняет взгляды и переходит на сторону господствующей власти, и что в этом случае он уж никак не может почитаться хорошим авторитетом.

Единственная красота, которую я знаю, – это здоровье.

Если бы римляне изучали все исключения из правил своей грамматики, то у них не осталось бы времени на покорение мира.

Если великая страсть овладевает нами во второй раз в жизни, у нас, к сожалению, нет уже прежней веры в ее бессмертие.

Если стремишься к душевному покою и удовольствию, тогда веруй; если стремишься знать правду, тогда исследуй.

Если человек хочет застрелиться, он всегда имеет на то достаточные причины. Но знает ли он сам эти причины – это другой вопрос. До последней минуты мы разыгрываем с собою комедию. Умирая от зубной боли в сердце, мы жалуемся на зубную боль.

Есть вещи между землей и небом, которые не в состоянии понять не только наши философы, но и самые обыкновенные дураки.

Есть юмор идей, совмещение мыслей, которые никогда не встречались еще друг с другом в человеческой голове, гражданский брак между шуткой и мудростью.

Женская ненависть, собственно, та же любовь, только переменившая направление.

Женщина – одновременно яблоко и змея.

Женщины знают только один способ нас осчастливить и тридцать тысяч способов сделать нас несчастными.

Женщины опасны; красивые далеко не так опасны, как те, которые обладают умственными преимуществами более, чем физическими. Ибо первые привыкли к тому, чтобы мужчины ухаживали за ними, между тем как последние, играя на себялюбии мужчин и приманивая их лестью, приобретают больше поклонников.

За тучными коровами следуют тощие, за тощими – полное отсутствие говядины.

Каждый человек – это мир, который с ним рождается и с ним умирает; под всякой могильной плитой лежит всемирная история.

Как великий художник, природа умеет и с небольшими средствами достигать великих эффектов.

Как ни ужасна война, все же она обнаруживает духовное величие человека, бросающего вызов своему сильнейшему наследственному врагу – смерти.

Карлик, взобравшийся на плечи гиганта, может, конечно, видеть дальше его, особенно если вооружится очками; но на этой высоте ему недостает возвышенного чувства, сердца гиганта.

Когда бьют по сюртуку, то удары приходятся и по человеку, на котором надет этот сюртук.

Когда глаза критика отуманены слезами, его мнение не имеет значение.

Когда порок грандиозен, он меньше возмущает. Англичанка, стыдившаяся голых статуй, была менее шокирована при виде огромного Геркулеса: «При таких размерах вещи не кажутся мне такими уж неприличными».

Когда уходят герои, на арену выходят клоуны.

Красивые рифмы нередко служат костылями хромым мыслям.

Легко, например, прощать своим врагам, когда случайно не обладаешь достаточным умом, чтобы иметь возможность повредить им, и также легко не обольщать женщин, если ты наделён слишком уж неприглядным носом.

Лессинг говорит: «Если Рафаэлю отрезать руки, он все же останется живописцем». Точно так же мы могли бы сказать: «Если господину N отрезать голову, он все же остался бы живописцем», – он продолжал бы писать и без головы, и никто бы не заметил, что головы у него и вовсе нет.

Лишь пережив любовь, человек начинает по-настоящему дружить.

Лучше быть несчастным, чем самодовольной свиньей.

Любовь к свободе – цветок темницы, и только в тюрьме чувствуешь цену свободы.

Любовь! Это самая возвышенная и победоносная из всех страстей. Но ее всепокоряющая сила заключается в безграничном великодушии, в почти сверхчувственном бескорыстии.

Люди, ничем не примечательные, конечно, правы, проповедуя скромность. Им так легко осуществлять эту добродетель.

Люди – тщеславнейшие из созданий, а поэты – тщеславнейшие из всех людей. Оскорбивший тщеславие поэта повинен в двойном оскорблении величества.

Мир – огромный скотный двор, очистить который вовсе не так легко, как конюшни Авгия, ибо пока его метут, быки остаются в нём и наваливают новые кучи навоза.

Мой основной принцип – «чем дороже мы обходимся людям, тем больше они любят нас!».

Молчание – английский способ беседовать.

Мотылек не спрашивает у розы: лобызал ли кто тебя? И роза не спрашивает у мотылька: увивался ли ты у другой розы?

Моя жена была совершенно права, когда однажды сердито сказала кому то, кто хвалил меня за ум: «Он только прикидывается умным».

Мудрость существует в единственном числе и имеет точные границы, а глупостей тысячи и все они безграничны.

Мудрые люди обдумывают свои мысли, глупые – провозглашают их.

Музыка свадебного шествия всегда напоминает мне военный марш перед битвой.

Музыка образует середину между мыслью и явлением.

Мы боремся не за человеческие права народа, но за божественные права человека.

Мы не властители, а слуги слова.

Мы понимаем развалины не ранее, чем сами становимся развалинами.

Наша земля – это большая проселочная дорога, а мы, люди, – путники.

Не быть подчиненным никакому закону – значит быть лишенным самой спасительной защиты, ибо законы должны нас защищать не только от других, но и от себя самих.

Не занятый делом человек никогда не может насладиться полным счастьем, на лице бездельника вы всегда найдете отпечаток недовольства и апатии.

Не мы хватаем идею, идея хватает и гонит нас на арену, чтобы мы, как невольники-гладиаторы, сражались за нее. Так бывает со всяким истинным трибуном или апостолом.

Некоторые историки утверждают, будто Карл Великий только расширил Гамбург, основали же Гамбург и Альтону финикийцы, и притом как раз в то время, когда погибли Содом и Гоморра. Возможно, что беглецы из этих городов спаслись в устьях Эльбы.

Некоторые люди воображают, будто они совершенно точно знают птицу, если видели яйцо, из которого она вылупилась.

Немного глупости всегда свойственно поэзии.

Ни у одного народа вера в бессмертие не была так сильна, как у кельтов; у них можно было занимать деньги, с тем что возвратишь их в ином мире.

Никогда еврей не поверит в божественность другого еврея.

Нравственность – это разум сердца.

Один великий гений формируется другим не столько за счет подражания, сколько в результате общения: один алмаз шлифует другой.

Она выглядит как Венера Милосская: очень старая, без зубов и с белыми пятнышками на желтой коже.

Оскорбивший никогда не простит. Простить может лишь оскорбленный.

Острить и занимать деньги нужно внезапно.

От неразделенной любви лучше всего помогает гомеопатический принцип лечения (подобное лечится подобным). Забыть одну женщину вам поможет другая.

Отечество раба там, где палка.

Парижанки являются на свет со всеми пороками, но чудная фея придает всякому пороку прелесть и чары. Эта фея – грация.

Первая добродетель германцев – известная верность, несколько неуклюжая, но трогательно великодушная верность. Немец бьется даже за самое неправое дело, раз он получил задаток или хоть спьяну обещал свое содействие.

Переводчик должен быть духовно одарённым человеком, ибо он должен увидеть в книге самое значительное и самое лучшее и воспроизвести это.

Первый, кто сравнил женщину с цветком, был великим поэтом, но уже второй был олухом.

Перо гения всегда больше самого гения…

Портрет автора, предшествующий его сочинениям, невольно вызывает в моей памяти Геную, где перед больницей для душевнобольных стоит статуя ее основателя.

Превозносят драматурга, исторгающего слезы у зрителя; этот талант он делит с луковицей.

Прелесть весны познается только зимою, и, сидя у печки, сочиняешь самые лучшие майские песни.

Принцип гомеопатии, по которому от женщины излечивают нас женщины, может быть, самый доказанный опытом.

Принято прославлять драматурга, умеющего извлекать слёзы. Этим талантом обладает и самая жалкая луковица. С нею он делит свою славу.

ПРИРОДА – зримая мысль.

Прославленные агнцы кротости вовсе не вели бы себя так смиренно, если бы обладали клыками и когтями тигра. Я могу похвалиться тем, что лишь изредка пользовался этим естественным оружием.

Прощаясь навсегда, не пишут длинных писем.

Прочтите моего «Ратклифа», моего «Альманзора», мое «лирическое интермеццо». Разум! Разум! Один лишь разум! – и вы испугаетесь высот моей глупости.

Разумеется, ясный солнечный свет свободы печати так же убийственен для раба, предпочитающего под покровом темноты получать высочайшие пинки, как и для деспота, которому не по душе луч, освещающий его одинокое ничтожество.

Редко можно разглядеть трещину в колоколе, и узнается она лишь по звуку.

Русские – славный народ, и я рад уважать и любить их; но с тех пор, как пала Варшава, последний оплот, отделявший их от нас, они так приблизились к нам, что мне делается страшно.

Русские уже благодаря размерам своей страны космополиты или, по крайней мере, на одну шестую космополиты, поскольку Россия занимает почти шестую часть всего населенного мира.

С тех пор как вышло из обычая носить на боку шпагу, совершенно необходимо иметь в голове остроумие.

Свобода – это новая религия, религия современности.

Святой Дени, как всякий знает, – покровитель королей Франции; как известно, этого святого изображают держащим в руке собственную голову.

Слуги, не имеющие господина, не становятся от этого свободными людьми, – лакейство у них в душе.

Случается, что несколько мудренных цитат украшают всего человека.

Случайный визит в дом умалишенных показывает, что вера ничего не доказывает.

Смех заразителен, так же как и зевота.

Совершенство мира всегда адекватно совершенству того духа, который созерцает его. Добрый находит на земле рай для себя, злой уже здесь вкушает свой ад.

Спать – хорошо, умереть – еще лучше, a лучше всего – не родиться вообще.

Страдания, пусть и воображаемые, причиняют не меньшую боль.

Странное дело! Во все времена негодяи старались маскировать свои гнусные поступки преданностью интересам религии, нравственности и любви к отечеству.

Талант мы угадываем по одному-единственному иному проявлению, но чтобы угадать характер, требуется продолжительное время и постоянное общение.

Там, где сжигают книги, кончают тем, что сжигают людей.

То хорошо у нас, немцев, что никто еще не безумен настолько, чтобы не найти еще более безумного, который поймет его.

Только дурные и пошлые натуры выигрывают от революции. Но удалась революция или потерпела поражение, люди с большим сердцем всегда будут её жертвами.

Только родственная скорбь исторгает слезы, и каждый, в сущности, плачет о себе самом.

Торговец по всему миру знает одно и то же место.

Тот, кто находится высоко, должен так же подчиняться обстоятельствам, как флюгер на башне.

У англичан больше мнений, чем мыслей. У нас, немцев, наоборот, так много мыслей, что мы не успеваем даже составить себе мнение.

У всякой эпохи свои задачи, и их решение обеспечивает прогресс человечества.

У женщин не бывает второй любви; их природа слишком нежна, чтобы быть в состоянии дважды перенести это страшное потрясение чувств.

У римлян ни за что не хватило бы времени на завоевание мира, если бы им пришлось сперва изучать латынь.

Умники выдумывают новые мысли, дураки распространяют их.

Умница всех замечает, дурак всем делает замечания.

Французское безумие далеко не так безумно, как немецкое, ибо в последнем, как сказал бы Полоний, есть система.

Фридрих Великий имеет большие заслуги перед немецкой литературой; между прочим, ту, что свои стихи он издал по-французски.

Христианство возникает как утешение: те, кто в сей жизни насладился обильным счастьем, в будущей поплатятся за него несварением желудка; тех же, кто слишком мало ел, ждет впоследствии превосходнейший пиршественный стол; и ангелы будут поглаживать синяки от земных побоев.

Художник – дитя, о котором народная сказка повествует, будто слёзы его – чистый жемчуг. Ах! Злая мачеха вселенная затем и бьёт так беспощадно бедное дитя, чтобы оно роняло побольше слёз-жемчужин.

Человек – аристократ среди животных.

Человек – это вселенная, которая с ним рождается и с ним умирает; под всякой могильной плитой лежит всемирная история.

Чем выше человек – тем легче попадает в него стрела насмешки; в карликов попадать труднее.

Чтобы писать совершенную прозу, надо обладать также поэтическим талантом.

Что такое любовь? Это – зубная боль в сердце.

Что такое музыка? Она занимает место между мыслью и явлением; как предрассветная посредница, стоит она между духом и материей; родственная обоим, она отлична от них; это дух, нуждающийся в размеренном времени; это материя, но материя, которая обходится без пространства.

Это биржа. Там торгашествуют приверженцы как ветхого, так и нового заветов.

Юмор, как плющ, вьется вокруг дерева. Без ствола он никуда не годен.

Я бы не сказал, что женщины не имеют характера, – просто у них каждый день другой характер.

Я возвратился к Богу, подобно блудному сыну, после того как долгое время пас свиней у гегельянцев.

Я не такой злой, как кажется. Я раскрасил себе лицо такими страшными красками лишь для того, чтобы в бою напугать моих врагов. В сущности же, я кроток, как ягненок.

Я не тружусь в субботу, в седьмой день, когда Бог отдыхал; более того, из осторожности, не зная того, когда именно приходится этот седьмой день, я часто по целым неделям ничего не делаю.

нет комментариев

ВНИМАНИЕ: комментарии со ссылками, изображениями и видеороликами размещаются после проверки!